Первоначальное название «Бега» - «Рыцарь Серафимы» («Изгои»).

Давайте сначала посмотрим на второй вариант заглавия. В современном языке слово (ныне считающееся устаревшим) «изгой» - практически синоним слов «чужак» или же обозначает человека, лишённого своих прав. А вот пояснение Толкового словаря Д.Н.Ушакова - «человек, оказавшийся вне общественных группировок вследствие утраты каких-нибудь социальных признаков. В изгои попадали выкупившиеся холопы, неграмотный сын священника, князь, потерявший родовое старшинство».

Мне думается, пьеса Булгакова – как раз о людях, «оказавшихся вне общественных группировок», и во многом по собственной вине. И ещё интересное уточнение: князь-изгой – тот, кто не получил свой удел, а часто и тот, кто воюет с правящими в «его» уделе князьями, используя помощь кочевников (или интервентов?)

«Ненавижу я тебя, и себя, и всех русских! Изгои чёртовы!» — крикнет вконец озлобившаяся Люська Чарноте. В некоторых вариантах пьесы так назовут себя Серафима и Голубков: «Изгои мы». – «Изгои».

Потом эта тема превратится в тему безостановочного бега, подчёркнутую, как я уже писала, в самом начале: «Вот уж месяц, как мы бежим с вами…» И говорит об этом Голубков – тот самый «рыцарь Серафимы».

Когда в одной из предыдущих статей я поместила список артистов, начинавших репетировать пьесу, то получила такой комментарий: «М.И.Прудкин и М.М.Яншин (Голубков) - вот это да! Шервинский и Лариосик! Какие два варианта бы вышли...» Полностью разделяя эмоции комментатора, задумалась – а к кому из этих двух героев ближе Голубков? И вы знаете, мне кажется, что всё-таки к Лариосику! Сразу оговорюсь, что не имею в виду двух замечательных артистов (кстати, в основном репетировал Прудкин), веду речь о характере героя.

В списке действующих лиц Голубков поименован как «сын профессора-идеалиста из Петербурга». Сам о себе он скажет несколько подробнее: «Я сын знаменитого профессора-идеалиста Голубкова и сам приват-доцент, бегу из Петербурга к вам, к белым, потому что в Петербурге работать невозможно». Кто такой приват-доцент? Цитирую по найденной в интернете статье И.В.Пискунова «Как стать российским приват-доцентом?»: «Приват-доцентами в российских университетах XIX – начала XX в. называли внештатных преподавателей, которые читали лекции (получая за это вознаграждение из “специальных сумм” университета) и, как правило, надеялись в дальнейшем на зачисление в штат при появлении вакантных профессорских мест. Тем самым, приват-доценты служили естественным ресурсом для пополнения университетской профессуры».

Таким образом, в самом положении героя мы видим какую-то зависимость: профессорский сын, ещё не состоявшийся преподаватель, бежит на юг, стремясь работать… Мне кажется, что уже это похоже на несколько повзрослевшего Лариосика, который приехал «поступать в Киевский университет». Булгаков не указывает возраст героя. Может быть, блистательно сыгравший Голубкова А.В.Баталов, которому было тогда за сорок, мешает нам почувствовать, что его герой - совсем молодой человек (на всякий случай напомню про первых, увы, несостоявшихся исполнителей: в момент репетиций Прудкину было 30, Яншину – 26 лет)?

И, подобно Лариосику, ценящему уют за «кремовыми шторами» и вспоминающему «невозвратные дни детства в Житомире», Голубков скажет: «Вдруг так отчётливо вспомнилась моя зелёная лампа в кабинете...»

Однако если Лариосик останется в кругу любящих людей, Голубкову предстоит куда более страшная судьба.

«Рыцарем Серафимы» становится сразу («Она случайно встреченный человек, но я её люблю»), будет её охранять, даже перед Хлудовым попытается защитить: «Не слушайте ее, она больна!.. У неё тиф! Она бредит!.. Мы из эшелона!»

Правда, в какой-то момент отступится: испугавшись револьвера и раскалённой иглы начальника контрразведки Тихого, напишет под диктовку донос, что Серафима, «состоящая в коммунистической партии, приехала из города Петрограда в район, занятый вооруженными силами Юга России, для коммунистической пропаганды и установления связи с подпольем в городе Севастополе».

Однако практически сразу, опомнившись, побежит к главнокомандующему «жаловаться на зверское преступление, причиной которого является генерал Хлудов», и попадёт к самому Хлудову, и будет поразительная сцена, когда он, вроде бы сугубо мирный человек, станет генералу угрожать: «Если только её нет в живых, я вас убью!» (хоть и не сможет, конечно, выстрелить) - а затем, узнав о спасении любимой, умолять взять и его в Константинополь: «Нам надо спешить! Ведь "Святитель" уйдёт, мы опоздаем!»

Потом будут злоключения в Константинополе: «Сперва в лагере околачивался, потом тифом заболел, в больнице два месяца провалялся, а теперь вот хожу по Константинополю», «Мне с шарманкой очень удобно. По дворам хожу и таким образом ищу».

В «Днях Турбиных» Елена назовёт Лариосика «трогательным человеком». По-моему, это определение относится в равной мере и к Голубкову. Как ещё можно охарактеризовать его скитания с шарманкой по дворам в чужом городе в поисках любимой, о которой даже не знает, жива ли она? «Говори сразу, умерла она? Говори, не бойся. Я ко всему привык»… И снова слова Лариосика: «Зато я вас очень буду любить. Всю жизнь». Это ведь и Голубков мог бы сказать. Поэтому так нестерпимо для него то, что Серафима «мужчин пошла ловить на Перу», поэтому набрасывается он на «грека-донжуана». И такой болью отзовётся его «Я тебя люблю, я гнался за тобой, чтобы тебе это сказать!»

А потом – чётко принятое решение: «Я уезжаю в Париж. Я найду Корзухина, он богатый человек, он обязан ей помочь, он её погубил… Ночью уеду в трюме». И, казалось бы, обречённая на неудачу, но благодаря Чарноте спасшая его и Серафиму поездка…

И очень интересны его отношения с Хлудовым. «Хлудов приютил», - скажет он. А сам генерал добавит: «То я его лечил, а теперь он носится с мыслью меня вылечить».

Но ведь будет генерал заботиться о Голубкове, и именно к нему тот обратится перед отъездом: «Хлудов! Я попрошу тебя только об одном, и ты один это можешь сделать. Догони её, она ушла от меня, задержи её, побереги, чтобы она не ушла на панель».

И Серафиму станет Хлудов охранять: «Есть живые, повисли на моих ногах и тоже требуют. А? Судьба с той ночи завязала их в один узел со мной». А ей скажет, почти повторив слова приват-доцента: «А вот вернётся Голубков, и сразу клубочек размотается. Я вас сдаю ему». Почему так? Возможно, потому, что тянет его к тем, кто чище душой? Возможно, в какой-то мере Голубков – поддержка для мучимого кошмарами генерала?

Судьба милостива к Голубкову: ему удаётся, вынесши все испытания, вновь обрести любимую. Булгаков колебался, куда его герои направят путь из Константинополя (я к этому ещё вернусь). Но их соединение – во всех вариантах финала. «Но всё-таки я дождалась. Вы теперь никуда, Серёжа, не поедете! Мы поедем вместе!» - «Нет, нет, никуда без тебя! Конечно, никуда, ни за что!» Автор даёт героям надежду на счастье.

Кто-то из исследователей указывает, что фамилия героя — почти точная анаграмма фамилии автора и видит автобиографичность образа (дескать, «Булгаков долго примерял на себя жизнь эмигранта»), однако не думаю, что был автор столь наивен, как его герой. Кто-то видит в герое черты философа и богослова С.Н.Булгакова. Думаю, не нужно искать конкретные прототипы. Как и всегда, Булгаков создаёт собирательный образ.

*****************

«В трёх водах топлено, в трёх кровях купано, в трёх щёлоках варено. Чище мы чистого». Эти слова А.Н.Толстой поставил эпиграфом к роману «Восемнадцатый год». Но ведь они могут быть отнесены и к героям «Бега»: пройдя через все испытания и очистившись душой, обрели они надежду на счастье…

Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь

Путеводитель по статьям о Булгакове здесь