Взаимопонимание между театром и зрителем нарушается,

если в театре ставятся маловажные проблемы.

Андрей Гончаров, «Мастерство режиссёра»

Бурятский драмтеатр ставит чаще всего важные проблемы. Спектакль «Халхин Гол. Тангариг» ярко иллюстрирует эту тенденцию. Но нахлынувшие чувства проходят, становится более явно то, что спектакль создавался по заказу к юбилейной дате (85-летие победы на реке Халхин Гол). Разумеется, это не мешает режиссёру-постановщику Олегу Юмову иметь искреннее желание осмыслить исторические события. Известный бурятский драматург Геннадий Башкуев написал пьесу под названием «Клятва. Белая дорога Чимэдцэрэна», специально для Бурдрамы.

В первую очередь вызывают вопросы программки и информация на сайте театра. Часть действующих лиц не соответствуют тем, кто на самом деле выходит на сцену. Можно сослаться на гастрольный характер спектакля и участие приглашенных артистов из Монголии. Но программки-то обновить можно? Это банальное неуважение к зрителю.

Арюна Цыденова в главной роли Чэмэд-Цэрэн, шестнадцатилетней (в спектакле на всякий случай девятнадцатилетней) доброволицы, поначалу демонстрирует эмоциональную скупость. В ней не чувствуется переживаний юной девушки, оказавшейся в горниле войны. Только монолог о слезах оживляет персонажа, прорывается поток настоящих чувств. Интересно режиссёрское решение создать для этого монолога стену из воды. Вода на сцене используется по максимуму. Актёры постоянно сваливаются в неё, мокнут с ног до головы. Девушки-санитарки по-настоящему стирают одежду в ней. Явная метафора или символ пролитых слез. И просто попытка добавить динамики. Небольшой визуальный аттракцион.

Жесткие пощечины и имитации членовредительства также стали рабочим способом для произведения впечатлений. Они выглядят органично, ненатянуто, нечужеродно в контексте спектакля. Монгольский солдат Оюнбат (приглашенный монгольский актёр-выпускник Одгэрэл Мягмаржав), додалбливающий поврежденную перевязанную руку до реальной крови в порыве ярости, — это сильно. Вот только сражение на якобы алюминиевых мечах, звучащее как детская возня с деревянными палками, подпортили весь реализм.

Бато Шойнжонов (в спектакле играет монгольского солдата Бараса, а также Духа монгольского воина, сражающегося с японским самураем), в разговоре с Бабром уверял, что мечи не были деревянными. Но стук-то деревянный! Если уж решили играть на пределе, так и использовали бы настоящие, но затупленные мечи. Это было бы и безопасно, и куда эффектнее.

Небольшой анонс: в начале декабря Бабр представит интервью с актёром Бурятского театра драмы и новичком в большом кино Бато Шойнжоновым. Популярность он получил благодаря роли матроса Алдара Цыденжапова в фильме «9 секунд» и одноименном спектакле.

На фоне других актёров выделяется Марат Дашемпилов в роли Василия, русского летчика. Тут есть и харизма, и живость, и даже химия с возлюбленной монголкой Мунхцэцэг. Их любовная линия со смехом и слезами, — один из самых светлых моментов спектакля. Смерть Мунхцэцэг обставлена красиво с белыми шторами-Тенгри, которые висели весь спектакль фактически ради одной этой сцены. Выглядит эффектно, при этом недорого.

Игорь Раднаев — актёр талантливый, это бесспорно. Но даже ему не под силу вытянуть картонного политрука, вещающего заезженными марксистско-ленинскими штампами. Такой образ явно задумывался как насмешка над излишней идеологизированностью, но она слишком прямолинейна, лишена тонкости и иронии. Возможно, именно для монгольского зрителя (всё-таки спектакль создавался под гастроли в Монголию) такой персонаж показался интересным.

Куда же без традиционного комедийного персонажа в спектаклях Бурдрамы? На этот раз его функцию отчасти выполнил приглашенный монгольский артист Одгэрэл Мягмаржав в роли потерявшего руку бойца Оюнбата. Этот архетип идеально даётся Дашиниме Доржиеву, который на летней премьере как раз играл политрука. Что ещё раз подтверждает, что его образ создавался для высмеивания. Одгэрэл, вчерашний студент, справился на ура. Наличие такого персонажа в серьёзной драме о войне призвано разбавить мрак серьёзности, чтобы сдержать баланс между трагедией и развлечением.

Зато Должин Тангатова, заслуженная артистка России, удивила со знаком «минус». Забывала текст, запиналась, хотя её персонаж говорил на русском, не на монгольском. Это тем более странно на фоне менее опытных актёров, говорящих пусть и на близком к бурятскому, но не родном монгольском. Возможно, роль военного главврача просто не подошла актрисе, не легла на её внутренний мир.

Видеоряд, который сопровождает спектакль, сделан добротно. Используется он не для дублирования сценического действия, а для его дополнения, для создания атмосферы и объяснения происходящего. Например, перед сценой с поиском санитарками упавшего русского летчика показывается ролик с перестрелкой между советским и японскими самолётами.

Теперь немного об историческом контексте. Решение сделать главными героинями санитарок — ход интересный. Но реализация немного хромает. Девятнадцатилетние девушки, по сюжету, ведут себя то как подростки, то как зрелые личности, что выглядит неправдоподобно. Понятно, что в оригинальной истории им было по 15-16 лет, тогда их поведение можно легко объяснить. Но в целом спектакль даёт понимание того, что испытывали эти юные девушки, оказавшись на фронте.

Советско-монгольские войска под командованием Жукова разгромили японцев в августе 1939 года. Это был серьёзный конфликт с десятками тысяч погибших, сотнями единиц уничтоженной техники. Победа во многом предопределила нейтралитет Японии в начале Великой Отечественной войны. Об этом как раз в спектакле сказано меньше всего. Постановка заранее рассчитана на человека, знающего историю, что очень важно для погружения в контекст. Хотя бы в программке могли набросать небольшую историческую справку.

«Халхин Гол. Тангариг» — это спектакль-дань уважения героям. Он не скатился в патриотическую «дружбонародную» агитку, хотя местами пытался пафосными диалогами о долге перед родиной и клятве на крови.

В заключение хочется вернуться к эпиграфу. Взаимопонимание между театром и зрителем действительно нарушается, когда в театре ставятся маловажные проблемы. Но ещё больше оно нарушается, когда театр берётся за важные проблемы, но не может или не хочет их решить. Обращение к истории — это всегда ответственно и сложно. Особенно когда речь идёт о военных событиях, о человеческих трагедиях. Спектакль Бурятского театра драмы справляется с этой задачей. Он даёт зрителю пищу для размышлений, заставляет его задуматься о цене победы и о смысле войны.

Фото: пресс-служба министерства культуры Бурятии