Водные границы страны часто проводят не целясь. Возьмут два ориентира и проложат между ними прямую черту. Что с одной стороны — то моё, что с другой — твоё. Но как быть если на пути прямой оказывается остров? Делить его надвое означает держать там пограничников, а это лишние затраты. Великодушно отдать соседу государственные принципы не позволяют. Вот и существуют такие острова в неопределенном статусе.

И ладно бы если кусочек суши маленький, на нем ничего не растет и никто не живет. А если он имеет огромное значение? И нет, не для правительств, а для простых людей, которые всеми силами стремятся туда попасть, чтобы заработать денег. Именно таков крошечный остров Мигинго на озере Виктория африканского континента. Спорная территория размером с хоккейную коробку, на которой живет полтысячи человек — разве это возможно? Еще и как.

Все началось еще в середине прошлого века, когда в пресноводную жемчужину Африки — озеро Виктория — запустили нильского окуня. До этого его там не существовало, и местная ихтиофауна была хоть и разнообразной, но не представляла промыслового значения. А окунь оказался неприхотливым и наглым — за каких-то 40 лет он стал доминировать в водоеме, выжив оттуда около 200 видов местных рыб. К концу прошлого века нильского окуня в Виктории стало так много, что его можно было ловить с берега сачком для бабочек.

Само озеро поделено границами между тремя странами — Танзанией, Кенией и Угандой. Каждая из них эксплуатировала свой участок водоема, организовав там промышленный вылов рыбы. Причем, отрасль сразу взял себе под крыло крупный бизнес и простым рыбакам с их удочками и дырявыми сетями делать было нечего — их прогоняли, отбирали орудия лова и просто выдавливали подальше от озера. Рыболовная мафия конкуренцию не терпела.

Но в аккурат на водной границе между Кенией и Угандой оказался крошечный остров Мигинго площадью 2000 квадратных метров — спорная территория, по поводу которой страны вяло переругивались и обменивались бумагами. Все бы ничего, но остров в начале 2000-х облюбовали рыбаки, причем, как кенийские, так и угандийские. Они стали селиться на Мигинго и ловить с него рыбу. Положение было стратегически великолепным — промышленные ловцы рыбы вблизи границ не появлялись, а следовательно угроз с их стороны не было никаких.

Довольно быстро Мигинго из никому не нужного кусочка суши с тремя куцыми пальмами превратился в "островок свободы", где мирно существовало около сотни жителей, ловивших рыбу в режиме нон-стоп. Улов они тут же сдавали оптовым покупателям. Да, в полцены, но даже так их заработок составлял 300 долларов в неделю, что по меркам прибрежного населения просто невообразимые деньги.

Разумеется, на Мигинго хлынул народ. Остров быстро заполнился лачугами, сараюшками и шалашами. Самые предприимчивые сориентировались и стали вместо рыбы заниматься сопутствующими услугами — сдачей в аренду места для ночлега, организацией торговых лавок, обустройством баров, продажей лодок. Уже скоро на Мигинго закончилось свободное место, но приплывающих новичков это не останавливало — рыбаки готовы были спать на камышовых циновках прямо на земле, лишь бы иметь возможность ловить рыбу и тут же продавать ее.

Самое поразительное заключалось в том, что буквально в 100 метах от Мигинго находился остров Узинго, больше раз в шесть и абсолютно незаселенный. Но ни один рыбак не решался даже проплывать около него, не говоря о том, чтобы ступить на берег. Все дело в том, что по укоренившемуся поверью на Узинго живут злые озерные духи, которых местные шаманы выгнали заклинаниями с Мигинго. И теперь любому человеку, высадившемуся на остров, они мстят за свое изгнание. А ведь на Узинго много деревьев, есть животные и птицы — живи на здоровье. Но нет. Африканцы — народ до крайности суеверный и только одно упоминание злых духов способно повергнуть их в трепет.

На Узинго (он находится целиком на кенийской стороне) располагается лишь пограничный пункт, да и то, чтобы найти желающих там служить, командованию приходится рыскать чуть ли по всей стране.

Но вернемся к "резиновому" островку Мигинго. Разумеется, такая рыбная вольница не могла пройти незамеченной. Если раньше Уганда и Кения вяло обменивались дипломатическими нотами по поводу принадлежности спорной территории, то с момента заселения острова они взялись оспаривать право владения им всерьез.

Сначала Уганда организовала на нем свой полицейский участок, дабы хоть как-то регулировать поток рыбаков. В ответ на Мигинго высадились кенийские пограничники и подняли на нем флаг страны. На следующие сутки он исчез. Кения обвинила в этом Уганду, и понеслось...

Грозные заявления, демонстративное бряцание оружием, военный флот по обеим сторонам границы, десанты чиновников на остров — работа бедных рыбаков была парализована. Пока они приспосабливались к изменившимся условиям, Кения и Уганда раздували ноздри от гнева и готовы были вот-вот организовать очередную африканскую войну за территорию в 2000 квадратных метров. Но обошлось. Конфликт постепенно спал и стороны организовали комиссию для урегулирования спора.

Но ее работа была парализована — никто не хотел уступать. Единственное, о чем удалось договориться, это о налогах с рыбаков. Решили, что если статус Мигинго пока не определен, то и собирать пошлины с островитян... надо в двойном размере. Каждая страна — свой налог. На этом и порешили. И сейчас рыбаки Мигинго платят двойной сбор в полицейские участки обеих стран, разнесенных в противоположные концы острова. Но даже так их заработок остается на приличном уровне и попасть на Мигинго мечтают многие береговые жители.

Но сделать это не так-то просто — на острове не любят чужаков. За вновь прибывшим будут по пятам ходить полицейские представители двух стран, да и местные станут коситься с неудовольствием. Мол, чего тут забыл, нам и самим есть нечего.

На самом деле жители лукавят — на Мигинго есть всё. И продукты на любой кошелек, и развлечения, и алкоголь с пикантным досугом. Только плати. И ведь платят. Почти все 500 островитян спускают на острове свои заработанные деньги. Они могут годами не бывать на материке. Зачем, если и здесь неплохо живется. А то, что не удается скопить, так это пустяки. Жить единственным днем — характерная черта африканского менталитета.

Мигинго не уникальная спорная земля. Не так давно Дания и Канада наконец-то разделили пополам остров Ганса, размерами еще меньше африканского острова. А вот раньше они вели за него... алкогольную войну